оглавление архив номеров

авторы  ссылки

на главную

о проекте

 

 

Света ЛИТВАК

(Москва)

 

 

Я  НАЗЫВАЮ  ЭТО  СЧАСТЬЕМ

 

 

     Романом это не назовёшь. Вряд ли это повествование заключает в себе разрешение вопросов нравственных или социальных. Могу лишь дать минимальные сведения о Богдане, Толике и Тамаре. Кажется, сейчас они живут в Питере. Во всяком случае, последний раз я их видела на Ленинградском вокзале с билетами на 15. 45.

     Богдан отсидел два года за неосторожное обращение с оружием. И сейчас всегда имел в заднем кармане брюк пневматический пистолет, который вытаскивал поминутно. Ходил по дому, зажав игрушку в потном кулаке, слегка наклонив корпус вперёд и вытаращив глаза. Он работал начальником маленькой конторы по озеленению города. Терпеть не мог ворон. Ещё живя в Новокуйбышевске, каждый день должен был ходить на работу через лесопарк, где по весне вили гнёзда вороны, и так уже расплодившиеся в угрожающем количестве. Весной их неуклюжие птенцы выпадали из гнёзд, и агрессивные родители, завидев приближающихся людей, страшно каркали и даже нападали на случайных прохожих. И вот одна из птиц спикировала на голову Богдана, едва увернувшегося в последний момент. И тут же налетела снова, метясь прямо в глаз. Богдан присел, загородившись руками, и чуть не зарычал от ярости, когда ворона спикировала в третий раз. Он пружинисто выпрямил колени, резко отклонив тело влево, и на лету схватил обезумевшую птицу за лапы. Хорошенько тряхнув рукой, он ухватил ворону за шею и свернул ей башку. Продолжая материться, привязал мёртвую птицу верёвочкой к ветке тополя. С тех пор он ходил по тропе нарочито медленно с видом победителя, на памятном месте грозя покаркивающим из крон деревьев вражьим птицам кулаком: «Ну что, бляди! Съели?» или попросту смачно сплёвывая в кусты.

     Толик пришёл устраиваться дворником. Только что распушились веточки вербы. По весне много работы в конторе. У Толика солидный стаж – как получил диплом по специальности «охрана исторических памятников» - так с тех пор и повышал квалификацию, служа в дворниках и сторожах при различных объектах культуры и культа: музеях, галереях, храмах, словно понял название профессии буквально. Богдана (его прозвали «Пятнистый» за камуфляжную форму) и балагура Толика можно было объединить одним словом: аутсайдеры. А кто ещё пойдёт на такую завалящую малооплачиваемую работу, к тому же при этом имея амбиции и «понятие о себе».

     Начальник с дворником любили поддать. Иногда собиралась компания, заходили приятели. Сегодня им поставила бутылку тётка из соседнего офиса за презентованные кустики роз вместе с садовым рабочим для устройства газона. С ней же и разлили по первой. Тётя и закуску принесла. Пока сидели, пришла уборщица Тамара. Уборку отменили и Тамару посадили за стол. Богдан послал Толика за догоном. Тётка ушла. Толик с сожалением проводил взглядом её обтянутую юбкой толстую задницу. Теперь мужики ухаживали за Тамарой. Она была подававшей надежды фигуристкой. В прошлом. Училась в МГУ на филологическом. Спускаясь по крутой лестнице, споткнулась, упала, подвернув ногу, порвала связки. В общем, что там долго рассказывать: одно за другим, неудачный брак, развод, безденежье. Было отчего выпить.

     Мужчины горячо обсуждали последние политические новости. Тамаре было с ними тепло и уютно. После очередного тоста атмосфера стала ещё более дружественной. Тесная комната с одним окном – кабинет начальника – объединила три разных не очень благополучных судьбы, казалось бы, ненадолго, на один апрельский вечер. Богдан с Толиком начали всё больше внимания уделять Томе. А та кокетничала, закидывала ногу на ногу, демонстрируя красивые икры и коленки. Мужики соревновались в галантности. Рядом с ними была женщина, которая вдруг оказалась очень привлекательной, желанной. Сисечки заманчиво колыхались под блузкой, животик круглился под плотным стречем. Вопрос был в том, как поведёт себя она. Поэтому мужчины следили, допивает ли Тамара до конца свою рюмку. Закуски почти не было. Да и то, что оставалось, уже не лезло в рот. Богдан машинально нащупал пистолет в заднем кармане брюк, подсел поближе к Томе и начал рассказывать полупристойные анекдоты. Тамара хохотала. Толик тоже вспоминал смешные случаи, но всё равно чувствовал себя вторым после начальника и нервничал. Богдан на правах старшего приобнял Тамару за плечи. Толик перевёл разговор на другую тему и разлил по новой. Потом включил радиоприёмник и вышел поссать во двор.

      Когда вернулся, Пятнистый и Тома танцевали вприжимку, топчась на одном месте. По красным щекам и припухшим губам, Толик догадался, что прервал их первый страстный поцелуй. Тамаре стало жарко, она, недолго думая, скинула тесную юбчонку и грубые рабочие лосины, расправила до бёдер чёрную рубашку, стянула её на талии широким ремнём и в умопомрачительных двуцветных итальянских колготках и тонких кожаных ботинках на каблучке явила потрясённым мужчинам идеальной формы ножки, до этого не обнаруживавшиеся в полной мере, во всяком случае, выше колен. Небольшое хозяйственное помещение превратилось в мини-кабаре. Томная музыка струилась из радиоприёмника. Танец вёл Пятнистый. Тамара мелькала ножками, смеялась и визжала, подбрасываемая сильными руками Богдана. Толик бродил вокруг них, как гиена вокруг хищника и его жертвы, выжидая, покуда тот не насытится и не оставит ему лакомый кусочек. Богдан крутанул Тому так, что она проделала в воздухе сальто-мортале, и запыхавшаяся пара повалилась на диван. Когда же Богдан вышел во дворик перекурить и заодно отлить, Толя усилил громкость радиоприёмника и завладел желанной добычей. «Почему ты заставляешь меня так мучиться?» – простонал он Тамаре на ухо, сжав ей бёдра и сразу взяв быстрый темп. Он оказался очень музыкальным и темпераментным партнёром. И в его объятиях Тома визжала и смеялась и точно так же, как с начальником, – крутила сальто-мортале. Рекламного вида ножки пролетали над головой Толика, и пара снова кружилась под ритмичную музыку.

      И опять сидели втроём за столом, обнимаясь и провозглашая тосты. Сейчас всё прочее, не касающееся их троих, казалось бесполезным и не имеющим перспективы. Толик хвастался, что у него хранятся на книжке бабушкины сбережения – его наследство, и он собирается купить скутер и научить Тому гонять по окраинам Москвы.

  Любишь красный цвет?

  Нет! Какой-то дурацкий. Лучше чёрный.

Богдан фальшиво подпевал радиоприёмнику. Схватил кокетничающую с Толиком Тамару и снова повёл танцевать. Оба, изрядно пьяные, они налетели на канцелярский шкаф, который рухнул с грохотом, исторгнув на пол всю свою канцелярию. Богдан машинально нащупал пистолет в заднем кармане брюк.  Вместе с Толиком принялись поднимать мебель, а Тома как попало рассовывала по полкам папки с отчётами и коробки с кнопками и скрепками.

      На дворе был тихий тёмный вечер. Толик закурил, все мысли его были заняты Томой, он уже строил относительно дальнейших отношений далеко идущие планы. Ночные мотыльки порхали вокруг его руки с горящей сигаретой, отшатывались от дыма и доверчиво садились на брюки и рукава рубашки. Вернувшись в кабинет, он увидел Тамару на коленях у Богдана. Одна рука Богдана свешивалась с плеча женщины, опускаясь в глубь выреза рубашки, другая была обтянута жёлто-чёрными колготками меж узких бёдер. Криво усмехнувшись, Толик прошёл мимо и сел за стол. Богдан наслаждался новыми ощущениями, а также произведённым на соперника эффектом. Толик выпил и сидел, уныло разглядывая пару. Помаленьку завязался разговор. Тома бросала реплики так непринуждённо, словно её никто не держал в это время крепко за грудь и между ног. Тем не менее, тёмные взгляды Толика будоражили её ещё больше, чем эти грубые прикосновения. Высвободившись из захвата, она встала и потянулась. Толик жадно скользнул глазами по выпуклостям и впадинкам её тела. Богдан, не мешкая, сгрёб женщину в охапку и перенёс на диван. Прямо в присутствии Толика он и она принялись бесцеремонно сбрасывать с себя одежду. Вот Тома встала на четвереньки, а Богдан стянул с неё колготки. Вот уже он начал вставлять ей сзади. И Толик опять вышел во двор. Тамара застонала: «Богдан! О, Богдан!», и вдруг: «Толик! Толик!» Бросив недокуренную сигарету, Толик вернулся в комнату: «Чего?» «Толик, иди сюда!», – позвала Тома и застонала от грубых вторжений Богдана. Толик нехотя подошёл и недовольно повторил: «Чего надо?» «Ну, иди к нам…», - протянула Тома. Толик взвился как ужаленный: «Что? К вам? Ну, уж нет! Хотите меня третьим? Не выйдет! Я в такие игры не играю. Сами кувыркайтесь!» Богдан машинально нащупал пистолет в заднем кармане брюк, продолжая двигать бёдрами. Толик отошёл, громко хмыкнул и, резко повернувшись к любовникам, вдруг заорал: «Ну, блядь! За кого вы меня держите? Нет, бля-а-адь!!» И Толик выскочил во двор. Тамаре было неинтересно без Толика. Она раздражённо сказала: «Ну, хватит, всё! Довольно, я говорю!» Богдан замер: «Ты уверена?» «Да, да… – упала на диван Тома, – Я хочу спать». Богдан вытянулся рядом с ней, когда в комнату ворвался Толик с молотком в руках. Он растерянно озирался вокруг. «Да я вас!... Да я, знаете, что щас с вами сделаю? Толик замахнулся молотком. Член Богдана съёжился. Тома затаила дыханье. Толик начал крутить молоток над головой, не приближаясь к любовникам. Богдан вскочил и дикой кошкой метнулся в угол кабинета. Он схватил стоявшую там совковую лопату, выставил её перед собой и начал придвигаться к Толику. Тот по-прежнему размахивал молотком, вытаращив глаза и бормоча угрозы. Тамара поджала ноги в полунатянутых колготках. Мужчины стояли в боевых позах друг против друга. Начали кружить вокруг стола. Звериная сила чувствовалась в их чутких движеньях. Богдан подзуживал Толика вскриками, прикрываясь лопатой. В какой-то неуловимый момент отбросил её в сторону и отчаянно кинулся на противника. Всей тяжестью тела навалился на него, перехватив руку с молотком. Лёжа на Толике, распростёртом на полу, Богдан пальцами сдавил ему горло, одной рукой пытаясь вырвать инструмент. Он рычал словно тигр. Голова Толика запрокинулась, он выпустил молоток. Богдан продолжал душить, пока не почувствовал, что Толик ослабел. В это время испуганная Тамара выскочила из кабинета, прихватив ботики и брюки, и залезла в кладовку, где и уснула на холщовых мешках, заслонив дверь ящиком с рассадой.

      Назавтра был выходной. Тамара на цыпочках прокралась к кабинету. Она боялась обнаружить что-то ужасное. Дёрнув за ручку, заглянула внутрь. Богдан спал на диване, рядом, на коврике так же мирно похрапывал Толик. Тома улыбнулась: «Ещё бы обнялись!», – и пошла умываться.

      Мужики проснулись. Хмуро поглядывая друг на друга, принялись приводить себя в порядок. Богдан подошёл к Тамаре: «Я сейчас сбегаю за опохмелкой. Вы тут пока кофейку сварганьте. Я быстро». – «А как ночью всё обошлось?» – «Нормально, - шёлковый стал сразу, понял, кто сильнее. Но, правда, молоток всю ночь держал под ковриком, в изголовье», - ухмыльнулся Богдан.

      Тома вернулась к Толику. Сели пить кофе. На шее у парня темнели крупные синяки. «Болит?» – посочувствовала Тома. «Да, ничего, заживёт, – мотнул головой Толик, – Я уж думал, – всё, – крышу мне снесло окончательно».

      Богдан принёс четвертинку. Молча чокнулись и выпили. Богдан хлопнул Толяна по плечу: «А ты молоток!» Толик усмехнулся, Тамара захохотала. Толик обнял её за плечи: «Какая женщина! А? Какая женщина…» Богдан машинально нащупал пистолет в заднем кармане брюк.

      Собутыльники допили кофе, чокнулись ещё разок и стали собираться по домам. Толик уехал первым. Богдан, прощаясь с Тамарой, опустил глаза: «Я хотел, это… извиниться за вчерашнее. Мне стыдно даже вспоминать, что я вытворял…» Тамара вскипела: «Только не будем сейчас это обсуждать. Пока!»

 

      Все последующие дни они общались в рабочем порядке. Богдан при встрече с Тамарой заметно смущался и опускал глаза. Тамара с досадой изображала полное равнодушие. Толик глядел исподлобья и тоже делал вид, словно ничего не произошло. Однако начальник стал с ним заметно более жёсток и одновременно фамильярен.

      Прошло две недели. Богдан вызвал дворника к себе.

– Слушай, у тебя были проблемы с жильём? Мне приятель один, алкаш, предлагает снять двухкомнатную квартиру с тем, чтобы я подыскал квартиранта на вторую комнату. А хозяин съезжает за город к собутыльнице. Пойдёшь?

– Да я вроде нашёл уже. И от центра недалеко. Во всяком случае, спасибо за заботу!

Толик вышел. Он избегал лишних разговоров с начальником. Не прошло и недели, как хозяин попросил Толика съехать, повысил цену. И через пару суток Богдан уже назначил день новоселья. Пригласили Тамару, поуговаривали немножко. Квартира ей понравилась. Окна обеих комнат выходили на юг. Дверь к Богдану – первая, к Толяну – дальше по коридору. Мебельный реквизит – минимальный. Стол и стулья на кухне. В комнатах – спальники на полу, да у Богдана шкафчик для книг и канцелярии.

      Купили полусладкую «Изабеллу». Решили крепкого не пить. Вино оказалось пьяным. Друзья по очереди травили анекдоты и ухохатывались до коликов в животе. После двенадцати Богдан отправил Толяна спать, а сам стал приставать к Томе. Тома пролепетала что-то вроде: «Я не готова сейчас. Может, в другой раз?» Богдан хохотнул: «Не готова она! Раздевайся быстро. Кому сказал?» Тамара послушно начала раздеваться. Богдан взял её голую на руки и опустился вместе с ней на спальник. За подбородок повернул Тамару к себе лицом и внушительно произнёс, глядя в упор:  «Ты всегда должна быть готова». Лёжа на боку, он перекинул ноги женщины через своё бедро и вошёл в неё. Обхватив ладонями лицо Тамары, он заставлял её смотреть ему в глаза и продолжал ебать. «Я заплачу тебе за всё, - шептал он, задыхаясь, - я куплю тебе скутер…»

 

      В мае начальник собрался в «командировку», - в деревню к сестре, помочь с огородом и подышать чистым воздухом. Попросил Тамару: «Ты не поживёшь тут у меня, пока я в отъезде? Толян безбашенный, боюсь оставлять на него квартиру. Мне так спокойнее будет». Тома согласилась. Богдан перенёс ей нужные вещи из дома и сказал Толику: «Вот тебе квартирантка и хозяйка. Живите дружно!», – и уехал. Толик настроил свой радиоприёмник, врубил музыку и заглянул к Тамаре: «Заходи в гости!» Ну, поболтали около часа. Проголодались. И Толян решил сводить Тамару в кафе. Пошли по улицам наудачу, вдруг что попадётся. Первое кафе оказалось очень дорогим, полистав меню, отправились дальше. Толик разглагольствовал о проблемах культуры и искусства, желая произвести впечатление своей эрудицией. Набрели на простенькую уличную забегаловку. Столики были заняты. Решили подсесть к двум девушкам: «У вас свободно?» «Да». Заказали вина, шаурму и сок с шоколадкой. Толик всё болтал без умолку. Поглядывал на девушек, слушают ли они его деликатные рассуждения. Тамара, доев шаурму, ломала шоколадку. Толик как раз заявил, что Хлебников – король поэтов, когда к ним за столик подсел молодой человек по-свойски приветствовавший двух их соседок. Начал их угощать. «А это кто?» – кивнул в сторону Толика и Тамары. Парень всё время сильно щурился, как от яркого света. Девушки пожали плечами. Молодой человек вздохнул, вполоборота повернулся к Толику: «А ну-ка, валите отсюдова, живо!» – и сдвинул локтем бокал Толяна, как бы очищая стол. Толик замолчал. Тамара сказала: «Пойдём!» Толик сидел молча, соображая. Тамара взяла шоколадку, встала и смотрела на Толяна. Тот поднялся, допил вино, повернулся к парню. Тамара хотела, было, крикнуть: «Не надо!», как Толян похлопал парня по плечу и сказал, улыбаясь: «Ну, извини! Пока». Парень ухмыльнулся, покосившись. И Толик с Тамарой ушли. В полном молчании дошли до дома, поднялись в лифте, разошлись по комнатам. Толику было херово. Он врубил музыку. Тамара чистила и натирала свои туфли кремом. Она радовалась, что всё обошлось, но презирала Толика за его нелепое заигрывание с мерзавцем.

      Тома рано легла спать. Толик выключил радиоприёмник, и воцарилась тишина. Тамаре не спалось, вспоминался то и дело нелепый инцидент в кафе. Она ворочалась и, наконец, почти заснула, как вдруг услышала шорох приоткрывающейся двери. Толик прокрался на цыпочках, прислушался. Тома лежала неподвижно, лицом к стенке и ровно дышала. Толик осторожно постелил свой спальник рядом и лёг. Тома не шевелилась, Толик лежал и вздыхал. Потом аккуратно повернулся, приподнял одеяло, задрал Тамаре ночную рубашку и влез тонким хуем сзади как змея. Тома по-прежнему лежала на боку, согнув коленки. Толик слегка поёбывал её сзади. Вот он стал посапывать, простонал тихо, полежал немножко и, свернув свой спальник, скрылся, будто его и не было. Тамара думала: «Зачем мне это нужно?» Лежала, как оплёванная и презирала себя и Толика. «С Богданом никогда не приключилась бы подобная история».

      Всю оставшуюся неделю Тома с Толяном общались холодно, каждый занимался своими делами в ожидании возвращения Богдана. Тамара всё меньше сердилась на соседа, – в его поведении было столько мальчишеского. Но простить не могла.  Его пришибленный виноватый вид напоминал ей о собственном бессилии.

      Вскоре после приезда начальника, когда сидели по обыкновению втроём в его кабинете, Толик между делом рассказал, что один знакомый порекомендовал его репетитором по истории на подготовительные курсы для старшеклассников в школе «с историческим уклоном», через месяц начнутся занятия. Но сообщил об этом с некоторым пафосом, словно эта новость будет иметь важные для всех троих последствия. Богдан присвистнул, машинально нащупав пистолет в заднем кармане брюк.  Тамара вскинула глаза. Так или иначе, а нечто значительное в их совместной жизни и впрямь вскоре произошло. А именно, их жизнь по-настоящему стала совместной. Тамара переехала. Естественно, в комнату Богдана. Со своим спальником, миниатюрным набором косметики, коллекцией красивых камушков из Коктебеля, любимым хрустальным фужером и кучей одёжек, поместившейся в один чемодан вместе с обувью. Хотела взять свой старенький комп. Но Богдан запретил. «И правда: зачем мне это, если я буду жить с Богданом?» – подумала Тома.

      «Богдан! – позвала Тамара, – Посмотри! Эта блузка тебе нравится?» «Да», - откликнулся Богдан, не выходя из кухни. «Тебе что, всё равно, в чём я пойду?» Собирались на день рожденья к приятелю Богдана. Мужики ждали Тому уже целый час. «Богдан, не надеть ли мне те двуцветные колготки, - ну, ты помнишь?» «Мать, ты с ума сошла! Лето на дворе. Какие колготки!» «Тогда надо побрить ноги!» «Ё-п-р-с-т! Это ещё полчаса!» «Ой, у меня помада кончилась, которая к блузке подходит! А эта слишком яркая. А может…» «Чтоб через пять минут была готова! – взревел Богдан, – Всего-то три кофты да два с половиной платья, а сколько фантазий!» Толик невозмутимо курил рядом. Пепельница была полна окурков.

      Через пять минут из комнаты вышла полуодетая Тома: «Богдан, может, тогда уж надеть эту кофточку?» Пятнистый вышел из кухни, сильно задев плечом голое плечико Тамары: «Так, Толян, я тебе адрес объясню, иди сюда! Приедешь с Тамарой, когда она будет готова. Надеюсь на встречу! Всё, пока!» Толян закрыл дверь и вернулся на кухню. Через пятнадцать минут вышла Тамара в своём самом дорогом чёрном платье с глубоким вырезом и в чёрных туфлях на шпильках. Толян загасил сигарету и поднялся: «Пойдём?» Тамара, недовольная, что не произвела на него никакого впечатления, буркнула: «Ну, как, - не слишком вульгарно?» Толик, прошёл за ней в лифт, нажал кнопку и сказал: «Думаю, ты сегодня должна иметь успех!» Тома заулыбалась.

      Зайдя в лифт вслед за Тамарой, но уже в доме именинника, Толян нажал кнопку десятого этажа. Тому нелегко было удивить, но Толик это сделал. Он расстегнул ширинку и брызнул струёй прямо перед собой. Платье Тамары мгновенно увлажнилось. Толик задрал член выше, и струя, пульсируя, загуляла по чёрной эластичной ткани. Толик приподнялся на цыпочки и достал до выреза. Моча протекла между зажатыми платьем грудками вниз к трусам. Всё происходящее никак не сочеталось с серьёзно безразличным выражением лица Толика. Стряхнув последние капли, он заправил член в брюки. Член был тёмным с фиолетовой головкой. Тамара не вскрикнула, не завизжала, только расширила глаза, вся напряглась и прижала руки к мокрым местам. На десятом этаже Толик жестом пригласил даму на выход и вышел вслед за ней. Дверь открыл весёлый художник, который и был именинником. «Извините, лифты как всегда зассаны, ну и вонища! Проходите скорей!» «А можно позвать Богдана!» – выдавила дрожащим голосом Тома. Богдан вышел, уже весьма поддатый: «Тамарочка! Красавица!» – сунулся целоваться. Тома удержала его вытянутой вперёд рукой: «Я обоссана!» «Это что – новый сорт духов?» «Меня обоссал Толик в лифте. Только что. Мне нужно срочно переодеться». Богдан замолчал, подняв брови, с очень глупым видом. Потом вдруг развеселился: «Ах, так тебя обоссали? Иди сюда, моя милая, сейчас решим этот вопрос». Минут через двадцать Пятнистый вывел Тому из ванной. Закутанную в драпировку, которую любезно предоставил художник, Тамару усадили на стул. Отыскавшуюся в мастерской бутафорскую тиару водрузили на чёрные волосы. Сегодня Тома явно имела успех. Богдан сидел рядом и не отпускал её от себя. Пока художник демонстрировал им свои новые картины, Богдан крепко обнимал Тому за плечи. Другой рукой, просунутой спереди в складку драпировки, тискал её волнующий холмик, ютящийся между бёдер. Трусики и платье сохли на балконе.

       Тамара покорно и с удовольствием принимала его публичные ласки. Пятнистый оценивал картины и давал советы художнику. «Слишком много голубого! А здесь есть движение. Хорошо. А вот здесь горизонт слишком низкий, надо поднять». Художник внимательно слушал и приносил новые картины. Толик изъявил желание посмотреть и старые работы. «Проведи меня по мастерской, давай сделаем экскурсию!» И художник отправился от стеллажа к стеллажу, вытаскивая для Толяна холст за холстом, тогда как Богдан с Тамарой самозабвенно предались взаимным ласкам. Богдан тискал грудь, попу, лобок («маленькая моя!»), Тамара в ответ гладила его по голове, плечам и отвечала на поцелуи.

       Во время подробной экскурсии Толик с художником сильно напились. Они вернулись в обнимку. Толик грозил художнику пальцем: «Ну, ты меня провё-ёл!», – и строил смешную хитрую рожу. Когда гости ушли, жена хозяина заметила: «Какая эксцентричная парочка» – «Да. А ты знаешь, что они живут втроём?»

       На следующий день у Толяна прихватило живот. Вот он третий раз побежал в туалет. Богдан послал Тамару. «Иди, посмотри, чего он туда зачастил. Может, онанизмом занимается?» – «Сам иди!» Богдан машинально нащупал пистолет в заднем кармане брюк. «Я сказал, сходи. Будешь слушаться или нет?» Тамара подошла к двери совмещённого санузла, постучала. «Занято?» Толик откликнулся: «Свободно!», – и щёлкнул шпингалетом. Тамара открыла дверь. Толик сидел на толчке. «Богдан, он срёт!» – «А ты посмотри!» Тома зашла в туалет и села на край ванны. Вытряхнула сигарету из пачки, щёлкнула зажигалкой. Толик сосредоточенно пыжился. Протянул руку: «Дай-ка затянуться. Говорят, табак говно давит». «И, главное, запах заглушает»,  – Тамара сунула ему сигарету. «Тоже верно», – кивнул Толик, затянулся и пёрнул. «Извини». – «Ничего, не стесняйся». Толян мотнул головой и хмыкнул.

 «Спорим, ты сейчас подумал, что никогда не смог бы представить себя в подобной ситуации?» – «И какие же вы женщины проницательные! Насквозь нас мужиков видите. А я, знаешь, о чём подумал? Нет в тебе, Тамара, такой милой женской скромности». – «Зато я послушная и добрая». –  «Н-да-а… И ведь возразить нечего». Толик вернул Тамаре сигарету, крутанул рулон туалетной бумаги. «Всё, сеанс окончен». Тамара поднялась. В туалет зашёл Богдан. «Ну что, подтёрся?» – «Так точно, шеф». – «Так дай другим посрать». – «Кому, Тамаре? Она прям-таки у меня над душой стояла. Вернее, над жопой» – «Кстати, Богдан, с тебя причитается», – Тамара спустила окурок в унитаз вместе с какашкой Толяна. «Да, слушаю тебя, моя царица!» Богдан встал на одно колено. «Вот так и стой! Толик, не застёгивай штаны». «Это ещё зачем?» – «Богдан, поцелуй Толю в зад!» – «Тамарочка, только не это! Я сегодня даже не пил». Толик придерживал брюки: «А что, идея мне нравится». Богдан неожиданно быстро сдался: «Тома, а тебя можно будет поцеловать туда же?» – «Да, конечно. Но только после». Толик очень удивился, но спустил штаны и нерешительно выставил зад. Тамара прижалась к умывальнику. Все замолчали. Богдан встал на оба колена, потянулся губами вперёд. «А-а-а! – простонал Толик, – Ещё, ещё…» Богдан ткнулся второй раз. Тамара посоветовала: «А ты поцелуй, как целуешь в губы, – с засосом, с язычком». Богдан ничего не ответил и снова ткнулся в ягодицы Толяна. Раздалось чмоканье. У Тамары подмокли трусики. Толик приговаривал: «Ой, давай, лизни ещё! Лижи, лижи, чтобы всё было чисто. Вот так, блядь!» Богдан раздвинул руками ягодицы и впился губами в анус. «О-о-о-о!» – Толик в полном экстазе заёрзал задом, но Богдан вдруг оставил его. Пошёл на кухню и допил остывший чай. Пока Толик застёгивал ремень, Тамара выскочила из туалета: «А мне?» Богдан схватил её за бёдра: «Ну, давай сюда твою миленькую маленькую попку!» – стянул ей трусы, повернул задом и, пристанывая, начал вылизывать. Тома тихо сопела. Богдан спросил «Ну как? Может хватит?» – «Нет, нет, нет!...» – «Толик!» – «Ну чего ещё?» – «Мы идём к тебе». Богдан с Тамарой вошли в комнату Толяна. Богдан: «Понравилось, небось?» Толик: «Спрашиваешь!» А Тамарочке сделаешь то, что я сделал тебе?» Толик: «Угу!» Богдан: «Тогда давай!» Тамара: «Я не хочу с Толиком!» Богдан: «Не капризничай!» Толик: «А я хочу!» Богдан: «Слышишь? Мужчина хочет! Потом скажешь, у кого лучше получается». Тамара встала коленками на спальник, Толик обхватил её изящный зад и опустил трусики до колен. Потрогал пальцем анус. Богдан подошёл к стоящему на корточках Толяну, также стянул с него брюки с трусами и тоже встал на коленки. Толик поцеловал попку Тамары. В это же время к его анусу припал Пятнистый. Толику было интересней всех. Первой надоело Тамаре: «Богдан, у тебя лучше получается!» Богдан поднялся: «А я ведь сегодня делал это в первый раз». Тамара засмеялась: «И мне никто такого никогда не делал!» Толик, обалдевший, ещё стоял раком. Богдан: «Сеанс окончен! Ну, очнись!», – он помахал ладонью перед его носом. Толик быстро застегнулся: «А мне сестра в детстве это самое … Я ей говорил: «Давай, я тебе хуй в рот, а ты мне язык в жопу! Она сдуру и соглашалась». Все трое заржали.

       Богдан достал бутылочку спирта, разбавил на кухне на троих: «Это надо отметить! Ну, как, Тома, тебе наши мужские утехи?» Тамара подняла свою рюмку: «Я восхищена вашим мужеством!» Богдан машинально нащупал пистолет в заднем кармане брюк.

 

       Начало июля было прохладным. Царила переменная облачность. Едва проглядывало солнце, как становилось жарко. Когда набегали облака, начинал дуть ветер и хотелось закутаться потеплее. Изредка шли мелкие короткие дождики. Тамара с Богданом поехали за город. Ели землянику, даже собрали стаканчик для Толика. Нашли несколько маслят на опушке. Потом развели костёр и грелись, сохли после очередного дождичка. Богдан сидел задумчивый. «Тамар, знаешь, мне сон приснился. Будто живёт с нами девушка. Но не так как мы, а вроде как в плену. И вот она лежит на полу, а ты приседаешь над её лицом и начинаешь какать». Тамара издала смешок. «Ну и как девушка к этому отнеслась?» – «А дальше сон оборвался. Помню только: она была совершенно спокойна». – «Девушка симпатичная?» – «Да, даже хорошенькая. А разве девушки бывают несимпатичные?» – «К чему бы этот сон?» – «Наверное, очень приятно, когда тебя ласкают одновременно две девушки». – «Может, Толик женится? Или ты ему это запретил?» Выглянуло солнце, стало жарко. Пятнистый и Тамара скинули плащи и пошли на электричку.

       Этой ночью зверски кусались комары. Тамара проснулась, решила намазать лицо и руки репеллентом. Богдан спал, тяжело дыша. Забормотал во сне. Тамара прислушалась, – похоже на слова: «дай знать, дай знать …» Богдан взволнованно повторял эти два слова. Замолчал. И неожиданно чётко, строгим голосом произнёс: «Ты должна моё говно разделывать и учеником быть!» Тяжело вздохнул, перевернулся набок и задышал ровно. Тамара тоже уснула. Ей приснилось вот что: «Они с Богданом смотрят телевизор и нежно обнимают друг друга. Потом словно камера опускается вниз, и видно, что между колен Богдана сидит девушка и сосёт ему член. А меж колен Тамары – другая девушка, точная копия первой, вылизывает пизду.

       Утром за кофе Тома сообщила, что ей приснились две девушки, живущие у них. «Это хороший сон, – одобрил Толик, – Главное, необычный». Богдан задумался. Машинально нащупал пистолет в заднем кармане брюк.

       Вечером он принёс круглобокий целлофановый пакет с противно звякающим содержимым. Поставил с грохотом на стол: «Вот, это тебе подарок!» – «Неужели новая кастрюля?» – Тома заглянула в пакет. Богдан хмыкнул. Тамара достала тёмно-зелёный эмалированный ночной горшок с ручкой и крышкой как у кастрюльки. Точь-в-точь на такой её сажали в детском саду. Тамара повертела его в руках, заглянула внутрь. Вспомнила, как однажды её оставили одну на горшке в туалете, потому что ей не хотелось писать. Она просидела целый час, пока её не забрала мама, пришедшая в ужас от увиденного: замёрзший плачущий ребёнок в пустом туалете среди зелёных горшков с ручками и крышками. Богдан объяснил: «Когда лень будет ночью до туалета бежать, писай сюда!» Сосуд поставили в угол комнаты. «Место для наказаний», – пошутила Тамара. «Ну, всё-таки какая-то мебель», – оценил Толик.

       Ночью Богдан начал приставать к Томе. Легли валетом. Пятнистый стал трогать и целовать Тамару между ног, предложив ей заниматься его членом. Тамара стала с ним играть, засунула в рот и чуть не подавилась. На язык налипло что-то постороннее. Тома вытерла язык ладонью и стала изучать хуй Богдана. Крайняя плоть и под нею – всё было покрыто катышками. Это была обыкновенная органическая грязь, которая скатывалась от трения в мелкие комочки. Богдан выразил нетерпение и стал подталкивать голову Тамары ладонью. Подчинившись и скрепив волю, Тома начала сосать. Едва она снова почувствовала языком пресловутые катышки, как тошнота подступила к горлу. Она отпрянула от Богдана и закрыла ладонью рот. «Что случилось?» – «Я не могу. Ты грязный». – «Я только что подмывался». – «Значит, до этого долго не мылся». И Тамара застонала от нового приступа дурноты. «Что с тобой?» – «А как ты думаешь, если грязный хуй суют в рот!» – «Звучит очень возбуждающе!» – «Ну, нет, сегодня я уже не смогу». – «А я и не собираюсь тебя заставлять. Давай, я подрочу на тебя. Успокойся, ложись. Богдан встал на коленки над Тамарой и взял член в кулак. Он начал быстро двигать им взад и вперёд над лицом женщины. Тамаре стало жарко от похоти. Пятнистый стонал. Рука его замерла, он пригнул голову Тамары к себе. Она неожиданно для себя открыла рот. Едва она успела обхватить головку губами, как прямо ей на язык вылетела сперма. Это было похоже на плевок. Сгусток лежал на языке, и Тамара боялась закрыть рот. Сделав усилие, глотнула и побежала запивать водой из-под крана. «Опять что-то не так?» – «Твой член стреляет как пневматический пистолет». Богдан захохотал, Тамара вновь растянулась на спальнике. Богдан долго возил пальцами в её промежности, Тамара кончила дважды.

       Под утро она проснулась от хлопка. Богдана рядом не было. Раздался ещё хлопок. «На балконе», – догадалась Тамара. Она вскочила и уселась на горшок. С облегчением наполнив горшок на треть светло-жёлтой жидкостью, Тома опять нырнула в спальник. Хлопнула балконная дверь. «Ну, как, удачная охота?» – откликнулась Тома. «Ты спи, спи». Богдан взял сигареты и вернулся на балкон. Через пятнадцать минут вернулся. Снял крышку с горшка и поссал.

       Утром перед выходом на работу пили кофе на кухне. Толик с загадочным видом произнёс: «Ребята, мне сегодня приснились…» – «Три девушки, живущие с нами», – продолжила Тома. Богдан неожиданно поднялся: «Сейчас твой сон сбудется. Пошли за мной». Тамара и Толик почему-то беспрекословно встали, оставив горячие чашки и вслед за Пятнистым вошли в комнату. Богдан поднял горшок с пола и бережно поставил на подоконник. Поманил Толика пальцем. Толик подошёл как под гипнозом. Богдан открыл крышку, охватил пятернёй затылок Толика и опустил его лицом в горшок. Толик ощутил, как погружается в холодную мочу. Он успел почувствовать запах  и теперь губами узнавал вкус. Не так как языком, конечно, а так приглушённо. Затаив дыхание, слепо он подчинялся более сильному. Испытывая даже некоторую приятность от своего положения. Член его начал подниматься. «Когда, же, наконец, закончится это безобразие!», – не выдержала Тамара. Богдан рывком вытащил голову Толика из горшка. Тот фыркнул, вдохнул и побежал умываться. «Из горшка не забудь вылить», – закричал ему вслед Пятнистый. Через пять минут они продолжали как ни в чём ни бывало пить кофе. Тамара инстинктивно принюхивалась. От Толика пахло кремом, но и ещё чем-то. Нарушил молчание Толик: «А, между прочим, некоторые пьют свою мочу. В оздоровительных целях». «Мерзость, – скривился Богдан, – Я однажды попробовал, – такая горько-солёная, просто невозможно проглотить». «Ну, если, например, целый день есть апельсины и яблоки, то очень даже ничего», – возразила Тамара. Мужчины с подозрением взглянули на неё. Смутившись, она быстро отхлебнула кофе.

       Ночью Пятнистый опять выходил на балкон. Тамара насчитала семь хлопков. Хлопок балконной двери – «Восемь», – машинально прошептала Тамара. Пятнистый навалился на неё, поцеловал в нос. Схватил её руку, перецеловал каждый пальчик. Другую руку. Он был сильно возбуждён. Ебля продолжалась долго, пока не произошло извержение, такое сильное, что казалось, – Богдан кончает несколько раз подряд. Поднявшись над Тамарой, Пятнистый вытер хуй тряпкой. «Фу, какое облегчение!» Однако на Тамару продолжала капать капля за каплей. Тома вытерла живот. Потянулась за тряпкой. На ней остались тёмные полосы. «Включи свет!» Из торчащего вперёд члена Пятнистого выкатывались капельки крови. «Вот чёрт!» Оба перепугались. Но кровь скоро остановилась. «Перенапрягся сегодня. Староват стал. Давай спать, всё нормально. Только голова раскалывается».  

       Утром, когда мужики ушли, Тома отправилась по магазинам. Во дворе возле склада старых досок шарахнулась серая тень. Тамара вздрогнула. Пешком по земле от неё удирала ворона, волоча по земле крыло. «Ой, бедняга», – пожалела Тома. На обратном пути она положила на доски пирожок с мясом. Возле подъезда подождала и увидела осторожно ковыляющую из-за досок калеку. «Как же её угораздило! Подрались из-за самки или добычи? Как же она будет зимой?»

       Едва Богдан переступил порог дома,  Тамара сразу же рассказала о несчастной птице. Она горевала, – как бы её не съели коты, не замучили мальчишки. Пятнистый мрачно отвернулся и машинально нащупал пистолет в заднем кармане брюк. Ещё несколько дней Тамара подкармливала больную ворону, а потом птица исчезла. И вдруг догадка осенила Тому: «Зачем она рассказала о ней Богдану? Враги!» – «Это ты её убил?» – «Вот ещё, раненых не добиваю!», – огрызнулся Пятнистый, машинально нащупав пистолет в заднем кармане брюк.

       Однажды с утра Тамаре приспичило по-большому. Она быстренько добежала до горшка. Аромат свежевышедшей какашки постепенно наполнял комнату. Богдан заворочался, кряхтя. Потом резко замотал голову простынёй. Полежал, задыхаясь, раскрылся, вдохнул полной грудью и застонал. Потом поднялся и, ворча, вынес горшок. Утренний сон был испорчен. Пятнистый шумел посудой на кухне, громко топал по коридору, насвистывая и чертыхаясь. В общем, не дал никому поспать. Квартиранты сползлись на кухню. Тамара смеялась, глядя на сердитого Богдана. Она смеялась так заразительно, что и он заулыбался. А Толик вспомнил детство: «Вот моя бабушка удивительно трепетно относилась к детскому говну. Едва только кто-то из нас изволил какать, как она менялась в лице. Улыбалась, причитала, бегала вокруг горшка. А потом с благоговением разглядывала какашку и долго ещё находилась в возбуждённом состоянии. И всегда с подробностями и восхищением рассказывала об этих замечательных событиях родителям и знакомым: А как наш Толик сегодня хорошо покакал! Ведь это своего рода эротизм, склонность возбуждаться от вида и запаха фекалий. Наверное, моя бабушка откровенно занималась сексом?» Тамара развеселилась ещё больше: «Да, точно-точно! И моя бабушка была такая же! Чего не скажешь о Богдане». Тамара залилась как колокольчик. А Пятнистый смущённо похохатывал и отхлёбывал утренний кофе, машинально то и дело нащупывая пистолет в заднем кармане брюк.

       Вечером он купил видеокамеру и до поздней ночи разбирался с инструкцией, делая пробные записи. А на следующий день Пятнистого и Тамару ждала новость. Её сообщил за ужином Толик, стараясь изобразить полную безмятежность. Однако тень самодовольства успела пробежать по его лицу, когда он произносил следующее: «Завтра я начинаю работу в школе, - пауза, -  Меня взяли преподавателем истории». Молчание длилось с минуту. Толик затравленно поднял глаза на Пятнистого. Тот сверкнул на него взглядом, исполненным дьявольским сиянием, как почудилось наблюдательной Тамаре. «А хорошо! – прервал молчание Богдан, – Стало быть, наступило время перемен». Больше всех была озадачена Тамара.

 

       Она продолжала оставаться героиней рассказа, но остро ощущала приближение тревожащих сердце изменений в жизни, то есть, в той нелепой ситуации, которая необъяснимым образом связала трёх человек крепко-накрепко. Пока всё шло своим чередом. Разве что Толик перестал работать на Пятнистого. А Пятнистый всё чаще удалялся из конторы, навещая Толика, словно по нему скучал. Преподаватель истории был очень доволен, когда Богдан видел его солидного в костюме выходящим из класса в окружении старшеклассников и старшеклассниц. Анатолий вёл подготовительные курсы для готовящихся в профильные ВУЗы на вечернее отделение. Там приём экзаменов был в конце августа, начале сентября.

       В воскресенье во время одного их таких занятий Богдан курил в скверике перед входом. Вышло семеро школьников, в том числе три девушки. Пятнистый неторопливо приблизился к группе. Две подружки отделились и уже заворачивали за угол. Ребята кучкой двигались в сторону остановки. Богдан не слишком громко объявил: «Кто хочет посещать компьютерные курсы: обучение работе с графическими и издательскими программами». Несколько ребят оглянулось, плохо расслышав. Девушка остановилась. Лицо Богдана уже примелькалось школьникам и вызывало доверие.

       Наташе было пятнадцать. Она приехала из деревни и жила у тётки. Готовилась в пединститут. Тётка на две недели уехала в санаторий. Конечно, завтра она придёт на вводное занятие, когда соберётся вся набранная группа. Богдан спросил, не хочет ли она уже сегодня попробовать выйти в Интернет. Наташа об этом знала только понаслышке, компьютера у неё не было. Она согласилась.

       Дверь открыла Тамара. Наташа смущённо поздоровалась. Богдан машинально нащупал пистолет в заднем кармане брюк.

– Угости Наташу чаем. Вот бананы, печенье. А я пока подготовлю аппаратуру.

Тамара поставила чайник. Вернулся Толик из школы. Наташа обрадовалась ему. Толик очень удивился, но спрашивать ни о чём не стал.  Богдан запер двери на три замка.

– Ну вот, теперь мы будем жить вместе.

       Наташа плакала два дня. Пятнистый поселил её на кухне. Специально были куплены раскладушка и комплект белья. Первый день Наташа просто плакала. На второй день распитая вчетвером примирительная бутылка водки вызвала новый бурный поток слёз впервые опьяневшей Наташи. На третий день Тамара была уволена с должности уборщицы, чтобы сидеть дома с Наташей.

       Тамара нервничала. У неё началась бессонница. Под утро, когда, наконец, стали слипаться глаза, Богдан навалился на неё, резко вошёл и заебал. Кровь прилила не только к члену, но и к его лицу. В то время как Пятнистый источал ярость и жестокость, Тамара оставалась абсолютно безучастной. Она не выдержала испытания Наташей. После брутального семяизвержения, задыхаясь от пережитого накала чувств и напряга мышц, Богдан поинтересовался причиной её холодности. Тамара промолчала. Тогда Богдан потребовал быть повнимательней к чувствам другого. «Слушаю, мой Господин…» – прошептала Тамара, что прозвучало в этот момент, как показалось Богдану, излишне дерзко. Пятнистый словно озверел. Схватил её полуодетую и выбросил с вещами на площадку. Тамара начала одеваться, путаясь ногами в колготках. Богдан подскочил и потащил её дальше от лифта к чёрному ходу. Запихнул туда, вошёл следом, закрыл дверь, зашипел: «Давай, давай, вали отсюда, стерва!» – толкнул в бешенстве. Тома упала на ступеньки и чуть съехала головой вниз. Богдан вынул пенис и стал тужиться, пока не начал ссать, устремляя струю на тело любовницы. Заправил хуй в штаны, машинально нащупал пистолет в заднем кармане брюк и, удовлетворённый пошёл обратно. По дороге схватил одежду Тамары и бросил на неё сверху.

       Тамара оставалась лежать ещё какое-то время. Она ушибла затылок. Начался озноб, Тома чихнула подряд три раза и приподнялась на локтях. Нащупала одежду, села, натянула всё на себя и просидела ещё час. Потом вышла на площадку и позвонила в дверь. Ей открыл Толик, он собирался на занятия. Тамара пошла на кухню варить кофе для себя и для Наташи. Богдан спал до одиннадцати часов. Вышел, как ни в чём ни бывало, умылся, почистил зубы и отправился в контору.

       Вечером собрались вчетвером за ужином. После чая Пятнистый принёс свою новую камеру и снимал всю компанию. «Раздевайся!» – сказал Наташе. Та покраснела и приготовилась заплакать. Толя заёрзал на стуле. С кривой ухмылочкой обратился к Пятнистому: «Не трогай ты её. Хочешь, я перед камерой разденусь? Вместо Наташи?» Богдан перевёл камеру на него: «Давай…» Толян хмыкнул: «Так ведь пошутил!» Богдан: «Я жду…» Толик замолк. Снял рубашку, брюки, носки, майку. Переступал босыми ногами на линолеуме. «Снимай, снимай…, пока я снимаю!» Толик мотнул головой. Повернулся задом и стянул сатиновые трусы. Богдан: «Хорошо!» – подошёл с камерой ближе и пинком вышиб Толика из кухни. Он загнал его в комнату, откуда до Томы и Наташи донеслось злобное урчание Пятнистого и сдавленные крики преподавателя истории. Тамара облизывала ложку с вареньем, Наташа тихо хныкала. Богдан вышел через пять минут, застёгивая ширинку. Камера болталась на его запястье на шнурке. «Раздевайся», – устало бросил он Наташе. Тома ушла к себе в комнату. «Принеси ей свои чёрные туфли!» – крикнул ей вслед Пятнистый. Наташа разделась. Богдан обошёл её с камерой со всех сторон. Наташа надела туфли, принесённые Тамарой. Щёки её лоснились от влаги и румянца. Богдан поставил раскладушку и лёг: «Иди сюда, голубка! Встань надо мной на колени… расставь ноги… опустись мне на лицо». Богдан обхватил руками бёдра девушки и минуту, пять, десять пятнадцать, не уставая, алчно вылизывал её промежность.

       С этого дня Богдан занимался сексом и с Наташей и с Тамарой. Он ещё ни разу не кончал с девушкой, но лишь ублажал её. Когда он ебался с Тамарой, Наташа, голая, должна была лежать, сидеть или стоять рядом. В чёрных Тамариных туфлях. Даже в отношении старой любовницы Богдан стал более целомудрен. Часто он ограничивался лишь ласками: целовал Тамаре грудь, любовался прелестями Наташи и вновь обнимал Тамару. Толик иногда приглашался в качестве наблюдателя или оператора. Впрочем, ему не возбранялось дрочить.

        Так прошла неделя. Богдан пребывал в сомнамбулическом состоянии. Да и остальные домочадцы вид имели несколько отрешённый. Наташа частенько сидела с плеером, который «на счастье» оказался у неё с собой в тот роковой день. С Тамарой и Толиком она общалась запросто, а Богдана продолжала бояться… Когда он бывал дома и не требовал секса, Наташа старалась удалиться в ту из комнат, где его в этот момент не было. Чаще всего этим местом оказывалась комната Толика. Толик Наташу боготворил, развлекал её как мог. Рассказывал байки, анекдоты, сочинял на ходу нелепые сюжеты, пересказал в подробностях всю свою жизнь и регулярно продолжал занятия историей, так что Наташа не только не отставала, но и давно обогнала свою группу. Толик покупал для неё новые музыкальные диски, но она предпочитала слушать один и тот же диск, – тот, с которым сюда попала.

       На семнадцатый день июля, уходя на работу, Богдан крепко сжал Тамарины плечи: «Скоро я куплю тебе скутер!», – и тут же машинально нащупал пистолет в заднем кармане брюк. Тамара сделала большие глаза, – неизвестно чего и ждать от этого Пятнистого! Потом усмехнулась, вспомнив давний забытый разговор.

       Богдан с недавних пор требовал, чтобы женщины ходили какать на горшок. В обиходе появился ещё один – Наташин, с аляповатым грибком, нарисованным на боку. Мыть горшки пришлось, конечно, Толику. Причём, он обязан был отчитываться Богдану о происшедшем в подробностях и давать сравнительную характеристику испражнений. Это в деталях обсуждалось за ужином. Если же Богдан оказывался в эти важные минуты (просмотра содержимого горшков) дома, он проверял, насколько точно делает описания Толян. То есть, можно ли ему доверять как эксперту. А Толян изощрялся: «Цвет какашки и обилие в ней мелких семян существенно проясняют сегодняшний рацион Наташи. Какашка состоит из двух частей, фактически разъединившихся при выходе из заднего прохода Наташи. В то же время Тамарины испражнения выглядят как россыпь мелких коричневых комочков, вышедших самостоятельно, каждый сам по себе. Мне кажется, что завтра, во всяком случае, в отношении Тамары, нас будет ожидать совсем другая картина.  Я уже могу сделать некоторые обобщения на основе своих пусть и недолгих наблюдений. Даже больше: я осмелюсь предположить, что завтра Тамара вообще оставит нас без пищи для размышлений. Так, понюхаем: запахи у фекалий разные…» - и тому подобное. Богдан всё снимал на камеру.

       Накопилось уже некоторое количество кассет. Стали устраивать просмотры, видеопроигрыватель с экраном взяли в прокате. Тамара и Богдан сидели на стульях рядом, внимательно следя за происходящим на экране. Крутилась вчерашняя запись. Богдан нацепил Наташины наушники и слушал её любимую песню. Взял камеру и стал снимать экран, затем крупным планом лицо Тамары. Отложил камеру, закурил. Потянулся и крякнул. Любительская съёмка демонстрировала добротное домашнее порно. Запись была нова не только по времени съёмки, – всё, что вчера было запечатлено на плёнку, участники делали друг с другом впервые: Тамара сосала хуй Толика. Голая Наташа в туфлях сидела рядом, слева. Её лицо находилось на уровне бедра Толяна. Она смотрела прямо в камеру. Затылок Тамары и лицо Наташи выплыли крупным планом. Глаза девушки печальны. Далее меняется ракурс и персонажи. Снимает Толик: вспотевший, с красным лицом Пятнистый впервые насилует Наташу в рот. Точнее в горло. Наташины пальчики с аккуратно накрашенными ногтями, трепетно цепляются за бёдра Богдана. Тот быстро кончает. Вытаскивает хуй. Тяжело дышит, пока Наташа судорожно глотает воздух.

       Тамара, вперившись в экран, глухо застонала. Богдан схватил камеру и направил объектив вниз. Тамара сидела на стуле, широко расставив ноги. Толик, сидя на полу, во всё время просмотра занимался тем, что вылизывал Тамарину пизду, а сейчас засосал клитор. Богдан томно вздохнул, потом ещё, и громче. Перевёл камеру к своим ногам. Он сидел без штанов. Меж его колен чернела милая головка Наташи. Она училась сосать хуй. В уши Богдана популярная певица настойчиво повторяла: «Я – ворона, я – ворона…» Богдан машинально нащупал пистолет в заднем кармане брюк.

       Следующим утром Толик проводил с Наташей очередное индивидуальное занятие историей. Богдан с Тамарой поехали на пляж. Тамара брела еле-еле, черпая босоножками песок. Богдан крепко держал её за предплечье. Неожиданно перед ними у ближайшей берёзы вырисовалась фигура эксгибициониста. Тамара подняла голову. Богдан не предупредил её, что пляж нудистский. Молодой мужчина стоял, глядя на Тамару. Та собралась, было, быстро пройти мимо. Богдан сжал её предплечье и прошептал: «Повернись и смотри. Внимательно». Тамара снова посмотрела на мужчину. Встретилась с ним глазами. Затем скользнула взглядом вниз, как змейка, и задержалась на пухлых розовых яйцах, поверх которых солидно лежал длинной колбаской член.

       Через минуту Богдан вывел Тамару на пляж. Неподалёку голая команда играла в волейбол. Все - мужики и только одна женщина, красивая, молодая. На пляже сидели мужчины да пара толстых баб лет пятидесяти. Богдан с Тамарой тоже разделись. «Дальше иди одна, – толкнул её Пятнистый, –  Вон там тропинка к реке. Возьми подстилку. Не бойся. Я скоро приду». Тамара под перекрёстным разглядыванием прошла через пляж и скрылась в рощице у речки. Из зарослей на тропинку ступил мужчина. Тамара смело окинула его взглядом с головы до ног и вышла к реке. Расстелила подстилку на травке и села лицом к воде. Не спеша, подошёл загорелый дядька, встал справа от неё. Слева, чуть дальше, расположился другой. Тамара шевелила кончиками пальцев ног и смотрела вдаль.  Откуда-то сзади вынырнула фигура парня лет семнадцати. Одетый, он присел перед Тамарой на корточки, посмотрел на сисечки, на писечку, улыбнулся и высунул язык. Он стал причмокивать губами, изображая отсос. К берегу со стороны центрального пляжа быстро плыл мужчина. Вышел, отряхнулся, подошёл к кривляющемуся пацану, оттолкнул его и сел на подстилку рядом с Тамарой. Паренёк стоял поодаль в нерешительности. Богдан повернулся к нему: «Хочешь, в харю заеду?» Юноша всё понял и быстро слинял. Богдан взял Тамару за руки и долго целовал ей пальчики по очереди.

       Искупавшись, Тамара с Богданом пошли вдоль берега. Пожилой пляжник с отвислым животом подошёл к ним, завёл разговор о погоде. Сам же пожирал глазами Тамарино тело. «Барышня ваша здесь в первый раз?» – «Да». – «Вижу: беленькая совсем, незагорелая. То-то я вас раньше не встречал. Дядька стоял прямо перед Тамарой, вперив глаза в её соски. Протянул руку, как будто снял букашку с её груди. Тома отшатнулась. «Всё-всё, только мошку убрал!» Богдан спокойно покуривал, стоя рядом. Вдоволь наговорившись и насмотревшись, дядечка заметил только что подошедшую пару и поспешил уделить им своё внимание.

       Тома с Пятнистым искупались, обсохли и ушли. Всю обратную дорогу Богдан пилил Тамару: «Как ты могла при мне, голая, кокетничать с чужими мужчинами? Тебе всё равно с кем. Ты – тварь продажная!» При этом он обнимал её и целовал в щёку, в рот, в нос. «Когда-нибудь я тебя за это накажу…», – Богдан машинально нащупал пистолет в заднем кармане брюк.

       Вернулись они в пять вечера, а в семь началась оргия. Сначала раздели женщин. Богдан в брюках и рубашке обнимал нагую Наташу, потом подошёл к Тамаре и, сжав обеими руками, принялся алчно засасывать груди. Толик крутился вокруг с камерой. Затем разделись и мужики. Две пары легли рядом на спальниках, два валета: Богдан с Наташей, Тома с Толяном. Женщины сосали, мужчины лизали.

 

       Во время завтрака Тамара хотела рассказать странный сон, приснившийся этой ночью, но Богдан перебил её, заставил поспешить и повёз в мотосалон – присматривать скутер. Пока ходили между похожих на жуков мотоциклов и мопедов, Тамара успела забыть то, что ей приснилось. Но за обедом Толик неожиданно завёл разговор о снах. «Хотите, расскажу, что мне приснилось сегодня?» Богдан разрешил: «Валяй!» – «Огромная обезьяна подошла к тебе, достала огромный хуй и начала дрочить и кончать прямо тебе на голову. Она залила всю голову обильной спермой!» Тамара едва не подавилась. Богдан побледнел. Толян был доволен произведённым эффектом. Теперь Тамаре было неловко рассказывать свой сон, потому что все подумали бы, что это глупая шутка. Но, видя, как испугался Богдан (у него дрожала рука, он пролил кофе из чашки), Тамара смело начала: «Можете мне не верить. Как хотите. Но этой ночью случилось странное». Богдан машинально нащупал пистолет в заднем кармане брюк. Тамара продолжала: «Мне приснился в точности такой же сон. Только огромная рыжая обезьяна кончала на голову Наташи. Эта сцена сейчас так и стоит у меня перед глазами». Теперь уже испугалась Наташа. И она и Богдан сразу поверили сновидцам. Необъяснимый страх объял Пятнистого. Он не сразу сумел взять себя в руки. Один лишь Толик балагурил и, словно ничего не замечая, подшучивал над Тамарой: Видишь ли, вчера мы с тобой зациклились в одну энергосистему и словили одну и ту же программу». Пятнистый машинально нащупал пистолет в заднем кармане брюк.

       Через три дня должна была вернуться Наташина тётя из санатория. А пока в известной нам квартире отмечали день рождения Богдана. Тамара с Наташей приготовили стол. Пожарили мясо, испекли пирог. Богдан сделал любовницам подарки: Наташе – чулки с поясом, Тамаре – чёрное кружевное бельё. Толик загадочно улыбнулся: «Ну, бабские штучки-дрючки – дело приятное. Но сейчас будет настоящий мужской подарок». Толик всех заинтриговал. «Подождите всего полчасика – и всё узнаете, - продолжал подогревать любопытство Толик, – А пока давайте выпьем за нашего дорогого именинника!» Промежутки между тостами были небольшими, и через полчаса все были уже весёлые. Прошёл и час. «А где же мужской подарок?», – робко поинтересовалась Наташа. Толик обеспокоено глянул на часы. В дверь позвонили. Богдан скомандовал: «Наташа! Быстро в комнату!» Толик открыл, Богдан машинально нащупал пистолет в заднем кармане брюк. Зашли две женщины: одна – молоденькая крашеная блондинка с узкой талией и высокой грудью, другая – стриженая брюнетка средних лет. Эта вторая быстро оглядела мужчин, Тамару, обстановку, вполне удовлетворилась осмотром, взяла у Толика мятую купюру и покинула помещение. Блондинка осталась. Богдан машинально нащупал пистолет в заднем кармане брюк.

       Богдан похлопал Толяна по плечу: «Ну, спасибо брат!» Девушку, которую тоже звали Наташа, проводили к столу. Праздник продолжился. Толик вожделенно поглядывал на проститутку. Мужики выпили за прекрасных дам и включили музыку. Богдан пригласил новую Наташу, Толик – Тамару. Пленница тихо сидела в комнате одна. Мужчины заметно хмелели. Толик был невнимателен к своей даме и явно ревновал. Новая Наташа была очень мила: изящна, женственна, покорна. Толик сел и угрюмо выпил рюмку. Богдан отлучился на минутку проведать девчонку, машинально нащупывая пистолет в заднем кармане брюк. Толик, не теряя времени, завладел проституткой. Хоть это и был подарок на день рожденья, но желание оказалось сильнее рассудка, да и женщина не сопротивлялась. Толик обнимал её, тискал грудь, щупал живот. Наташа улыбалась. Наконец, обезумевший от похоти Толик повалил подарок на раскладушку, залез сверху, вцепился в грудь и стал целовать взасос. Вдруг он резко отпрянул и склонился над полом. Его стошнило. Пока он освобождался от выпитого и съеденного, девушка покорно лежала, ожидая своей участи. Едва Толик почувствовал облегчение, как с нетерпением продолжил прерванный поцелуй. Наташа не побрезговала. Тамаре стало не по себе, хотя ей ли удивляться чему-то после почти полугода жизни с Пятнистым! Толик между тем потащил проститутку в ванную. Богдан вернулся с маленькой Наташей. И втроём с Тамарой стали пить чай с пирогом.

       Толик с проституткой продолжал барахтаться в ванне. Но из-за сильного опьянения хуй у него отказывался напрячься достаточно для того, чтобы войти в даму, терпеливо продолжавшей предлагать свои услуги. Толик с пьяной хитростью совал вместо члена два пальца, изображая движения тазом, словно опытная женщина могла обмануться на этот счёт. Наконец, и её терпение кончилось. Проститутка прикинула, что клиент достаточно пьян, растроган и сам понимает, что на большее не способен. Так что она быстренько засобиралась уходить, вполне с чувством исполненного долга. Её отпустили.

 

        Сок персиковый был разлит утром в четыре высоких бокала. У Пятнистого было торжественное выражение лица. Он машинально нащупал пистолет в заднем кармане брюк. У Толяна тряслись руки. Выпив свой бокал, он быстро забил пустую беломорину травкой и запыхал. Наташа доедала бутерброд с маслом, когда Богдан забрал из её рук недоеденный кусок и взял девушку за плечи. Она поднялась, дожёвывая, чуть не поперхнувшись. Богдан внимательно долго посмотрел ей в глаза, усмехнулся: «Ну, прощай!» Тамара смотрела то на него, то на Наташу. Потом подошла к девушке, взяла за руку и увела в комнату. Слышались восклицания Наташи: «Золотой мешок!», « Ах!». Тамарин голос: «Чёрт возьми!», и снова «Чёрт возьми!» Толян повторил шёпотом: «Чёрт возьми…» он с уважением посмотрел на дверь, из-за которой доносились возгласы. Через десять минут, одетые, накрашенные, женщины вышли из комнаты. Богдан вынул пачку денег и положил Тамаре в сумочку. Тома кивнула: «Конечно…» Наташа с Тамарой ушли. Богдан и Толик быстро начали собирать вещи.

        У Тамары в сумочке находилась куча денег, накопленных на скутер. Взяли машину и поехали на какой-то дальний рынок. Тамара выбрала для Наташи красивые блестящие чёрные туфли. Ещё домашние тапочки, несколько пар носков, колготки, трусики… Вручила ей пакет, положила в карман курточки свой мобильный, сунула туда же часть денег и, повернувшись, быстро скрылась в толпе. Когда она, запыхавшись, влетела в квартиру, чемоданы были уже собраны. Богдан: « Ну, присядем…»

        Только вышли из подъезда, как Толян вспомнил, что оставил в розетке зарядку для телефона. Богдан его не отпустил. Быстрым шагом дошли до светофора. Вдруг Тамара вскрикнула: «Панамка! Я же оставила её на балконе, вчера выстирала…» Богдан поставил чемодан на асфальт, махнул рукой. Тамара опрометью бросилась к дому. В комнате сразу подбежала к телефону, набрала номер: «Наташа! … Мы будем на Ленинградском вокзале в два часа!» Тамара забежала в туалет, пописала. Вышла, заперла дверь, сбежала по лестничному пролёту. Остановилась, помедлила секунду, - вернулась, отперла дверь, огляделась, метнулась туда-сюда, схватила белую панамку со стула и снова выбежала вон.

        По дороге к метро долго решали, спорили, на какой вокзал ехать. Богдан настаивал на Казанском. Так и не успели договориться. Сели в вагон. По мере приближения к центру народ прибывал. Сделали пересадку на кольцевую. Ехали молча, жались друг к другу. На станции «Киевская» Богдан толкнул попутчиков в спины и протиснулся к выходу. Толян за ним. Тамару зажала толпа. Её рука выскользнула из тянущей за собой плотной ладони Пятнистого. Мощный людской поток хлынул в вагон. Толик и Богдан втиснулись обратно. Богдан крикнул через головы: «Выходим у трёх вокзалов!»

 

2007

 

 

© Света Литвак: 2008

© 2008 Barkovs Magazine

 

 

 

 

 

 

 

 

 

оглавление архив номеров

авторы  ссылки

на главную

о проекте

 

Сайт создан в системе uCoz